Эти строки из письма нашего читателя, пенсионера Идриса Полонкоева. Мнение редакции практически совпадает со всем, что пишет обеспокоенный житель Ингушетии. Трудно не заметить, насколько искренне переживает пенсионер по поводу событий, происходящих на Украине. Мы – представители более молодого поколения – только слышали о Голодоморе 1932-33 годов, а такие, как Идрис Полонкоев, помнят, как в республики Северного Кавказа целыми семьями приезжали обездоленные, изможденные голодом люди. Отметим сразу, что среди историков и политиков до сих пор не достигнуто общего мнения в отношении причин, повлёкших за собой Голодомор. Существует точка зрения, согласно которой голод в Украинской ССР стал следствием проведения индустриализации, радикальных экономических реформ и неурожаев в конце 20-х – начале 30-х годов XX века в СССР.
И еще хотелось бы добавить: преемственность поколений, сострадание, милосердие всегда были присущи нашему народу. Уже наше поколение во время военных действий в Чечне приняло более 300 тысяч беженцев из соседней республики, они добавились к более чем 60 тысячам вынужденных переселенцев из Пригородного района и города Владикавказа. Но даже когда население только становящейся Ингушетии увеличилось почти в два раза, именно люди не допустили гуманитарной катастрофы, деля с вынужденно перемещенными лицами кров и хлеб.
А теперь обратимся к письму нашего респондента. Он пишет, что как-то на досуге, копаясь в старых фотоальбомах, его потянуло вспомнить времена своей «бесшабашной, беззаботной молодости», и он нашел две студенческие фотографии, которые чудом сохранились во время высылки нашего народа в Казахстан и Среднюю Азию в 1944 году.
«Оба снимка были сделаны в 1940 году с интервалом в несколько дней в разных аудиториях одного из старейших учебных заведений Ингушетии - Ингушском аграрном техникуме, - пишет Идрис Полонкоев. - Все мы, учившиеся в этом учебном заведении, очень хорошо помнили 1933 засушливый и неурожайный год. В наши сёла (напомню молодым читателям, что в те времена у нас не было ни одного города) хлынули несметные потоки беженцев, гонимых нуждой. Это были жители Украины, Краснодара, Ставрополя.
Кончаков и Полонкоев за 2-ой партой в правом ряду Пожалуй, из общего числа гостей следует выделить украинцев – их было значительно больше остальных. Объяснение этому явлению простое – от засухи в тот год пострадал сильнее всех народ Украинской ССР. Старшее поколение, думаю, ещё не забыло, как в те годы ингушские семьи приютили в своих домах по одной-две семьи беженцев.
Мои родители тоже приняли в дом одну украинскую семью, состоявшую из двух маленьких детей и их родителей. Им предоставили отдельную комнату. Наши постояльцы вместе с нами работали в поле и в огороде, ухаживали за коровами и овцами, вместе делали уборку, а потом уставшие от забот, но счастливые садились за большой общий стол и принимались за к1одар-сискал (творог с маслом), ч1аьпилгаш (национальные лепешки), шурийла кагьяь сискал (кукурузный чурек и молоко), варёных кур.
Иногда отец резал молодого барана, которого мы вместе разделывали, разводили во дворе костёр и варили в котле, вдыхая неповторимый аромат. Постоянное общение позволило мне, моему старшему брату и сестре узнать многое об украинцах, их обычаях и нравах. Благодаря нашим постояльцам мы более-менее сносно научились разговаривать на русском и украинском языках. Точно так же наши гости узнавали об ингушах и традициях горцев».
Далее пенсионер пишет: «Мы даже не заметили, как быстро пролетела осень, промелькнула зима и настала весна. С потеплением наши украинские друзья сообщили отцу, что хотят вернуться домой. Через два или три дня отец дал им два ведра зёрен кукурузы, чтобы было, что посадить в огороде и жить на первых порах. Третье ведро кукурузных зёрен, помимо другой еды, отец велел пожарить, чтобы можно было в дороге утолять голод. Покинули нас друзья рано утром, но мы долго ещё помнили о них».
В своем письме Идрис Полонкоев вспоминает и еще одного своего украинского товарища, который и запечатлен вместе с ним и другими товарищами на снимке 1940 года.
Иван Кончаков, оказавшийся в Ингушетии, гонимый нуждой, вырос в одной из ингушских семей Насыр-Корта вместе со своими кавказскими ровесниками. Он хорошо знал ингушский язык, а также обычаи и традиции нашего народа. «Вместе с местными детьми Иван ходил в школу, а потом поступил в аграрный техникум, где нас и свела с ним студенческая судьба, - пишет пенсионер. – Бок о бок мы прожили с Иваном Кончаковым в одной комнате студенческого общежития целый учебный год, деля на двоих наши студенческие беды и тревоги, радости и огорчения. Будучи на курс старше меня, в июне 1941 года, на 5-й день после начала войны, перед самой сдачей последнего государственного экзамена Иван Кончаков был арестован по 58-ой статье («антисоветская деятельность»). Вместе с ним были обвинены и арестованы Магомед Бибердиевич Муцольгов, Султан Магомедович Сагов, Мухарбек Азерханович Маматиев и ещё два педагога. Со дня его ареста я больше не видел украинского хлопца Ивана Кончакова. Он, так же как и украинская семья, проживавшая в нашем доме в 1933-34 годах, оставил заметный след в моей душе».
О дальнейшей судьбе своего студенческого товарища Идрис Полонкоев узнал уже в наши дни, когда случайно наткнулся на материал, опубликованный в газете «Наьсархо» («Назрановец»). «Я храню пожелтевший номер этого издания, - пишет пенсионер. – В своём письме-обращении к ингушскому народу Кончаков подробно рассказал о том, как у него складывалась жизнь после того обвинения в измене Родине. Возвратившись в 1946 году в Назрань, он не застал ингушей (они в это время второй год «осваивали» просторы Северного Казахстана, куда были высланы 23 февраля 1944 года). «Моя вторая Родина была занята другими людьми, чужими для меня, и я покинул Назрань, уехал в Ставропольский край», - писал Кончаков из Ставрополя. А письмо свое он озаглавил так: «Неужели нам нечего вспомнить?».
Далее Идрис Полонкоев пишет, что если бы ему удалось встретиться со своим студенческим товарищем, который, оказывается, приезжал в Назрань после восстановления ЧИАССР и встречался с Муцольговым, Саговым и другими друзьями юности, он рассказал бы ему, как «врагов народа» - ингушей - в Казахстане встречали украинские «плановые переселенцы», сосланные для осваивания сибирских земель. В суровых условиях высылки украинцы и ингуши вновь делили кров и хлеб.
Сейчас, когда на Украине неспокойно и «доброжелатели» извне пытаются расколоть этот народ, когда отдельные жители покидают эту страну в страхе за своих детей, настало время добрых дел. «Нам нужно помочь тем, кто сегодня выехал или ещё захочет выехать из Украины, пока обстановка не стабилизируется», - считает Идрис Полонкоев. Он пишет, что готов принять у себя две-три семьи, если в этом будет нужда, и выражает уверенность, что земляки поддержат его и приютят украинцев, как в былые времена это делали наши отцы и деды. «А украинскому народу я желаю поскорее преодолеть все трудности и обрести мир, созидать и идти вперед», - отмечает пенсионер.
Источник: Газета Ингушетия
10.04.2014 01:32